ПИНСКИЙ ЛЕЩИНСКИЙ В ЧЕСТЬ РОЖДЕСТВА И УСПЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ

Пинский Лещинский монастырь. Рис. Н. Орды. 1875 г. Находился близ г. Пинска Минской губ. Название получил от местности Лещ, расположенной на высоком берегу р. Пины. Еще в 1-й четв. XVI в. здесь находилось «городовое» поле, «до Леща идучи, за местом межи курганы» (Ревизия. 1867. С. 107). Основан, вероятно, до кон. XIV в.; первоначально был посвящен празднику Рождества Пресв. Богородицы, в 1584 г. освящен в честь праздника Успения Пресв. Богородицы.

Согласно позднему и недостоверному преданию, упоминаемому в церковно-исторической и краеведческой литературе, П. Л. м. якобы учредил Киевский равноап. вел. кн. Владимир (Василий) Святославич (Слюнькова. 2002. С. 27). В кон. XIX в. свящ. А. И. Миловидов установил, что эта информация восходит к тексту письма 1779 г. пинского униат. еп. Гедеона Горбацкого кн. К. С. Радзивиллу. Изучая материалы Несвижского архива, исследователь пришел к выводу о том, что нет «никаких данных, подтверждающих это письмо пинского епископа». По мнению Миловидова, П. Л. м. несомненно существовал «в начале XII в., когда о нем упоминают летописи» (Миловидов. 1894. С. 360. Примеч. 1). П. Л. м. не мог быть основан в кон. X - нач. XI в. не только потому, что об этом нет упоминаний в достоверных источниках, но и в связи с тем, что в то время еще не существовал г. Пинск (основан в посл. трети XI в.).

Уже в кон. XIX в. в историографии утверждалось, что П. Л. м. упоминался в летописи (под 1097). Вслед за польской историографией кон. XVIII-XIX в. считалось, что в сер. XIII в. в обитель из Лавришевского мужского монастыря бежал инок Роман (вел. кн. Войшелк), сын литов. кор. Миндовга (см.: Там же. С. 363). Об этом факте якобы свидетельствует наличие близ П. Л. м. большого кургана (т. н. Могила Миндовга) (Слюнькова. 2010. С. 592. № 249). Однако достоверность данной версии событий невелика, т. к. она основана на интерпретации поздних источников (сер. XVI-XVII в.). П. Л. м. в летописи 1263 г. прямо не назван («Воишелк, оубоявъся того же и бежа до Пиньска, и тоу живяшетъ» - ПСРЛ. Т. 2. Стб. 860-861), а захоронение знатного воина (князя) в кургане (сохранившееся до 1955 у устья р. Пины) относится к кон. X - нач. XI в. (Кухаренко Ю. В. Пинские курганы // Славяне и Русь. М., 1968. С. 87-90). Проверяя источники информации о П. Л. м. в связи с событиями сер. XIII в., белорус. архивист Д. И. Довгялло отмечал, что «всякому исследователю древнейшего периода истории Лещинского монастыря предстоит пройти очень трудный путь» (Довгялло. 1909. С. 100). Так, возможное упоминание в XII-XIII вв. в Турово-Пинском Полесье архимандрита могло быть связано не с П. Л. м., а, напр., с настоятелем туровского Борисоглебского мон-ря, пострижеником к-рого был свт. Кирилл II, еп. Туровский.

В историографии нередко утверждается, что в XIV-XVI вв. П. Л. м. был центром Турово-Пинской епархии и местом пребывания местных епископов (Слюнькова. 2002. С. 28; Она же. 2010. С. 592. № 249). Однако Миловидов по данным источников установил наличие этой традиции лишь с XVI в. (Миловидов. 1894. С. 378). Ссылаясь на сведения архива П. Л. м., исследователь отметил, что правивший на рубеже XIV и XV вв. пинский кн. Юрий Наримонтович, сын управлявшего пригородами на Новгородской земле, в Полоцке и Пинске вел. кн. Наримонта (в крещении Глеб) Гедиминовича († 1348), «пожертвовал» обители «остров между этим монастырем и р. Орлицею» (Там же. С. 368-369). Этот факт можно считать наиболее ранним свидетельством существования П. Л. м., в то время обитель еще не занимала видного положения среди местных обителей. Так, в грамоте ок. 1390 г. пинского кн. Василия Наримонтовича фигурировал игумен пинского Троицкого монастыря, а не П. Л. м. (Груша А. I. Невядомы арыгiнал граматы кн. Васiля Нарымонтавiча кан. XIV ст. // Беларускi ист. часоnic. Мн., 2009. № 11. С. 31-42; Он же. Мяноўная грамата кн. Васiля Нарымонтовiча i фармiраванне пiсьмовай культуры ў прававой сферы Вялiкага княства Лiтоўскага ў апошняй трэцi XIV - першай трэцi XV ст. Мн., 2010).

Значение П. Л. м. выросло лишь в правление московcких князей-эмигрантов Ивана Васильевича Ярославича († 1508) и его сына, Федора Ивановича († 1520), потомков Боровско-Серпуховского кн. блгв. Владимира Андреевича Храброго. Наряду с князьями Велецкими и пинскими боярами они оказывали покровительство обители. В Евангелии-тетр нач. XVI в., принадлежавшем П. Л. м., сохранились 2 ранние жалованные записи в пользу обители. В 1506 г. кн. Андрей (Богдан) Васильевич Велецкий пожаловал в своей «отчине» 2 дворища во Всемерове; в 1513 г. пинский, городецкий, клецкий и рогачевский кн. Федор Иванович Ярославич и кнг. Елена Семеновна Олелькович-Слуцкая пожертвовали оз. Соминое в Пинском княжестве (БАН. Воскр. 1. 11.8.1. Л. 234 об., 303 об.; Описание рукописного отделения б-ки Имп. АН / Сост.: В. И. Срезневский, Ф. И. Покровский. СПб., 1910. Т. 1. С. 10-11).

Во время ревизии в 1554 г. настоятель П. Л. м. предъявил властям 4 привилея (сохр. тексты 3), полученные от кн. Федора Ивановича и его жены, кнг. Елены Семеновны. 25 марта 1518 г. княгиня пожаловала на помин своей души и душ своих родителей «дворищо в селе нашом у Волбичох, на имя Филипа Гордовича, а братанича его Ивана, з их землями пашными и со всими их входы». В пользу мон-ря с этих крестьян должно было идти 3 ведра меда, 40 грошей, «две лагвицы, а побору двадцать грошей», баран, лисица, стог сена, 5 уток и 15 яиц. Они должны были также с сохи «давати по колоде овса, а колода по девяти полумеров», службу нести «по тому, как и на нас службу служивали». При этом крестьяне освобождались от любых видов гос. работ. За этот вклад монахи должны были «на каждый день души наши поминати, и рано и вечери, на завтрини и на литоргии и на вечерни». Это важное указание свидетельствует о том, что в кон. XV - 1-й четв. XVI в. в мон-ре велся синодик, фиксировавший имена вкладчиков.

25 марта 1520 г. княжеская чета пожаловала П. Л. м. 5 озер: Мотоль и Жиден (ныне Жидинье) у с. Мотоль, Мылне (Мульное) и Скупое «в Тишковичех» (ныне Тышковичи), а также Гоща на Порицкой земле, в этих водоемах игумен и братия получили право ловить рыбу неводом. В том же году кн. Федор Иванович пожаловал мон-рю полдворища Горловщина в с. Сухом «со всим с тым, што из старины к тому полдворисчу прислухало, на себе ничого не оставляючи», а также залуку «под ставом нашим Лещинским», начиная «от Гребли до угла клетки задней» мельницы (млына), которая стояла «серед» на р. Пине: «А от тое Клетки млиновое, у Глатяней, поперек реки, у вербу, к монастырскому берегу», в к-рой «вербе рубежи поклали и скабу железную под клейном нашим прибили». Благодаря таким пожалованиям игумен и братия получили право «по тот угол той клетки млиновое и по тую вербу, под ставом нашим, в той залуце, на реце котцы ставити». Рыба, выловленная на этом участке реки, должна была идти в пользу обители, а не казны Пинска (Ревизия. 1867. С. 129-132).

Наследником умерших бездетными пинских князей стал польск. кор. и Литовский вел. кн. Сигизмунд I Старый. Он сохранил за собой право «подаванья» в пользу местных духовных корпораций. Владения князей Ярославичей были переданы «в держание» его жене - кор. Боне Сфорца. Между 1520 и 1533 гг., в период ее правления, П. Л. м. получил статус архимандритии (Ревизия. 1867. С. 129-132, 231). В 1540 г. монастырь был разорен во время нападения на Пинск крымских татар. Погибла основная часть архива и б-ки обители, в т. ч. Пинская летопись, составленная иноком Митрофаном (Миловидов. 1894. С. 362-363; Слюнькова. 2002. С. 28). Однако монастырь быстро отстроили.

В 1580 г. в П. Л. м. была построена крестово-центрическая 5-главая Успенская ц. («в столп») из «вертикально поставленного бруса» (Слюнькова. 2002. С. 28; Она же. 2010. С. 592. № 249). Согласно данным инвентарей 1588 и 1595 гг., постройки обители были деревянными. В обители также находились теплая Свято-Духовская ц., составлявшая единый комплекс с трапезной палатой, кельи, 3-камерная изба, гридница со светлицей, гумно, конюшня, баня и ограда, многоярусная колокольня с проезжими воротами. Расположение этих построек повторяло ансамбль Киево-Печерского мон-ря (Она же. 2010. С. 592. № 249).

В 1595 г. настоятелем П. Л. м. стал правосл. иером. Елисей (Плетенецкий). В 1596 г. он принял активное участие в Брестском Соборе, созванном по приглашению кн. Константина Константиновича Острожского против униат. собора. За эти действия сторонники унии во главе с еп. Ипатием Потеем отстранили его от настоятельства в П. Л. м. Однако архим. Елисею при поддержке князя Острожского и пинской шляхты удалось вернуть мон-рь и остаться настоятелем обители до 1599 г. В сент. 1599 г. архим. Елисей был переведен настоятелем в Киево-Печерский мон-рь: он сменил умершего архим. Никифора (Тура), предки которого происходили из пинских бояр. Эти факты подчеркивают тесную связь П. Л. м. с киевскими духовными корпорациями.

В 1596, 1605-1623, 1639, 1669-1838 гг. П. Л. м. был захвачен униатами. В 1603 г. владения обители по праву патроната были переданы униату Дионисию (Збируйскому), затем И. Потею и др. В 1633 г. управление П. Л. м. перешло к игум. Василисе Сапежанке, настоятельнице виленского женского базилианского мон-ря. Успенскую ц. перестроили в костел. В 1648 г. в Пинске произошло антипольск. восстание, во время подавления к-рого обитель пострадала.

В 1654-1656 гг. П. Л. м. неоднократно подвергался разорениям. Во время нападения крымских татар мон-рь «не только был разграблен, но и сожжен почти дотла» (Миловидов. 1894. С. 363). После окончания русско-польск. войны 1654-1667 гг. обитель была подчинена униатам и в 1668 г. перешла к монахам базилианского ордена. В этот период в П. Л. м. прославился местночтимый образ Божией Матери, а «на горнем месте резной из дерева образ Спасителя» (Слюнькова. 2010. С. 592, № 250). В посл. трети XVII-XVIII в. братия мон-ря и учащиеся Пинского иезуитского коллегиума с особой враждебностью относились к монахам пинского Братского в честь Богоявления мужского монастыря и пинским братчикам.

В 1746 г. в П. Л. м. на средства базилиан вместо старого был построен и в 1749 г. освящен новый деревянный Успенский собор. Это было «базиликальное трехнефное сооружение с ярусным верхом над центральной частью с двумя башнями на главном фасаде размером до края алтаря 20,6×6,0 м (таковыми, очевидно, были размеры центрального нефа, без поперечных ветвей сооружения)». Собор был построен в виде «продолговатого креста овальной формы, с одним открытым и тремя глухими куполами» (Она же. 2002. С. 509-510; Она же. 2010. С. 592. № 250). Облик храма 1746 г. сохранился на рисунке 1875 г. художника Н. Орды, потомка пинской шляхты. В 1778 г. в П. Л. м. впервые в истории белорус. земель Речи Посполитой «был построен орган и монстрация, и с этого времени, как отмечали историки, униаты начали изменять в церквах греческую внешность на римскую» (Она же. 2002. С. 510).

В 1793 г., после присоединения белорус. земель к России, настоятель П. Л. м. сохранил свои права на монастырское имущество. В 1-й пол. XIX в. мон-рь был подчинен «провинциалу» Жировицкого (Жировичского) в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыря, власти которого осуществляли здесь ревизии (Там же. С. 427). В 1839 г., после Полоцкого объединительного Собора, василианский П. Л. м. был упразднен, в 1840 г. Успенский собор стал приходской церковью. К кон. XIX в. среди ее святынь почиталась резная икона Спасителя. К 1905 г. храм сгорел от удара молнии. Др. здания П. Л. м. не сохранились. В 1997 г. на месте обители был установлен памятный знак, с 2011 г. строится ц. Рождества Пресв. Богородицы с нижним приделом равноап. кн. Владимира.